«На сцене забываешь о любых недомоганиях», – оперная дива Анна Девяткина

Завораживающий голос Анны Девяткиной пробирается в самое сердце. Вокалистка «Царицынской оперы» мастерски исполняет самые сложные партии.

Оперная дива Анна Девяткина хорошо знакома театралам не только нашего города. Обладательница тембра редкого окраса, лирико-колоратурного сопрано более двадцати лет работает в театре «Царицынская опера», была приглашенной солисткой Большого театра, гастролировала в Белоруссии, Южной Корее, Италии, Болгарии. Заслуженная артистка России, лауреат Государственной премии Волгоградской области, многочисленных всероссийских и международных фестивалей. Имя Анны Девяткиной в афише спектакля – это всегда ожидаемый успех.

– Анна Владимировна, вас отличает мастерское исполнение партий, красота звука вашего голоса буквально завораживает. Вы исполнили множество главных ролей, как вам удается передавать чувства и транслировать ваше состояние так глубоко?

– В музыкальном театре голос – это типаж. Каждая моя роль – это изучение себя. Мне интересно поставить себя в разные ситуации и узнать о своих чувствах и ощущениях что-то новое. Я внутренне меняюсь, стараюсь «подключиться» к своей героине и излучать энергию такой силы, чтобы зритель почувствовал ее эмоции. Даже внешне я выгляжу иначе в каждой роли. 

– Первая роль, в которой я вас увидела на сцене, Флория Тоска в опере Джакомо Пуччини «Тоска». Лично у меня было ощущение космоса, ваш голос завораживал и не отпускал.

– Благодарю. С «Тоской» вообще была особая история. Было закрытие сезона 2014 года. С подачи режиссера-постановщика Мариинского театра Иркина Габитова я была назначена на эту роль. Хотя мой голос не соответствует этому типажу. Я была очень удивлена, что меня назначили на эту партию. В любом случае этот эксперимент был интересен для меня с точки зрения изучения моих голосовых и драматических возможностей. Мне необходимо было «надеть» образ героини и сыграть ее убедительно. Я всегда прислушиваюсь к своему состоянию, моя внутренняя сущность отозвалась на эту роль. У меня тогда еще и бронхит был. Мне потребовались силы, чтобы войти в материал и почувствовать себя уверенно. У героини особое эмоциональное состояние, я бы сказала гипертрофированное: она любит и ненавидит всем своим существом. Накал страстей невероятный, 60 % – драматическая составляющая. Мне потребовалось искренне излучать эту зашкаливающую энергию любви и гнева, чтобы зритель поверил в происходящее на сцене.



– Бронхит тогда успели вылечить?

– На сцене забываешь о любых недомоганиях. Подтверждений этому было масса. Так, в 2018 году наш театр принимал участие во Всероссийском фестивале «Видеть музыку». Я тогда так заболела, что не могла даже разговаривать, у меня был жуткий лающий кашель. Мне предстояло сыграть роль Деспины, на которой завязан весь спектакль «Cosi fan tutte» – «Так поступают все, или Школа влюбленных». Перед выходом на сцену театра «Геликон-Опера» я зашла в храм, а позже свершилось настоящее чудо. Я спела и сыграла свою партию еще лучше, чем прежде. Участие «Царицынской оперы» в таком фестивале было волнительным и важным для каждого из нас. К счастью, никто даже не заподозрил о том, что я была жутко больна. А потом я долго восстанавливалась, буквально, не вставала с постели. И такие ситуации случаются, ощущение, что не я пою, а моим голосом управляют… Я лишь инструмент, с помощью которого голос касается сердец людей, принося особое откровение…

– Потрясающе…

-– Голос способен передать искренний, настоящий смысл слов, заложенный автором. И здесь не будет различных ассоциаций, к примеру, как это бывает с музыкой.

– Анна Владимировна, и снова про разноплановость ролей. Многие партии, которые вы исполняете, слишком разные. И не только по сюжетной линии, но и по технике исполнения. 

– Действительно, Флорию Тоску в опере Дж. Пуччини «Тоска» и Ариадну в опере Дж. Ристори «Ариадна» обычно один солист петь не станет, так как это диаметрально противоположные по вокальной технике партии. Ариадна для  высокого сопрано, для этой роли характерна мелкая техника. Однако я хорошо себя чувствую в разных ролях. И до сих пор не могу определить тип своего голоса. Авторитетный музыкальный критик Андрей Хрипин в своей рецензии на спектакль «Русла и Людмила», который проходил в центре оперного пения Г. Вишневской, назвал мой голос «драматической колоратурой». А Фабио Мастранджело считает меня лирическим сопрано. 

– А есть ли любимые роли, те, которые, возможно, помогли разобраться в себе, ситуации?

– Я люблю все свои роли, поскольку каждая является частью меня. Иногда в реальной жизни я сталкиваюсь с ситуациями, разрешить которые мне помогают мои персонажи.



– Сейчас вы репетируете роль Ярославны для премьеры - оперы «Князь Игорь» А.П. Бородина. Насколько сложная эта партия, в чем ее специфика?

– В моем репертуаре большая часть западной музыки, а русской гораздо меньше. Исполнение русских героинь позволило мне понять, почему европейские певцы редко исполняют русскую музыку. Потому, что она чрезвычайно сложна: требует огромного дыхания (фразы очень объемные), и необходимо много усилий, чтобы объединить это в одну мысль. Частое дыхание разрушит построение музыкальной фразы. Плюс ко всему сложное произношение нашего языка. 

– Вы участвуете в концертах, в спектаклях, у вас серьезная загрузка. Откуда берете силы?

– Помимо театра я пою по выходным в церковном хоре. Иногда задумываюсь – как выдерживаю такой ритм и нагрузки? Но я не устаю, я получаю удовольствие от своего труда. 

– Анна, вы много лет служите в театре «Царицынская опера», на ваших глазах формировалась его история.

– В 1996 году пришла в театр как артистка хора, будучи еще студенткой Волгоградской консерватории им. П.А. Серебрякова. Директором Волгоградской оперной антрепризы был Юрий Пятаков, а хормейстером талантливейший музыкант - Леонид Пономарев. Театру всегда было трудно, в те годы для выступлений арендовали концертный зал по остаточному принципу. Своего оркестра не было, впрочем, полноценной труппы тоже. Были приглашенные артисты и практика звать гостей на премьеру. Сначала театр находился в Доме политпросвещения, затем в помещении, где ранее находилась музыкальная школа №1 (в которой училась композитор Александра Пахмутова), неподалеку от храма Иоанна Предтечи. На одном этаже размещался репетиторий и несколько кабинетов для бухгалтерии и директора. В крошечном помещении мы репетировали, а прокатывали спектакли в ЦКЗ.  Словом, условия были далеки от санаторно-курортных. У театра были разные времена, среди них два года отсутствия заработной платы, кризисы разной степени тяжести.

– Какие предпринимались шаги, чтобы «активировать» жизнь театра, привлечь больше публики?

– Буквально, чтобы выжить, Юрий Пятаков приобрел скандальную постановку «Травиата» у художественного руководителя московского музыкального театра «Геликон-Опера» Дмитрия Бертмана. Все декорации и костюмы были также выкуплены вместе с правами на осовремененный сюжет оперы. Провокационные сцены, девушки в нижнем белье и топлес, надувные куклы… Шум, поднятый вокруг спектакля, привлек внимание… и зритель пошел к нам. Думаю, на это и рассчитывал Юрий Николаевич, такой неординарный «прорыв» буквально спас театр. Потом были другие постановки в нетрадиционном стиле: «Риголетто» (постановка Сергея Куницы), «Царская невеста» (перенос спектакль «Геликон-оперы», режиссер Дмитрий Бертман), «Пиковая дама» (постановка Константина Балакина). А сам Юрий Пятаков уехал в Москву, и у театра начался новый период.



– Впрочем, каждый директор привносил в жизнь театра значительные изменения или незначительные?

– Да, были времена, когда театр превращался в площадку московских гастролеров. Для своих солистов не оставалось ролей и многие, я бы сказала, лучшие артисты уехали из города в поисках лучшей жизни. Впрочем, каждая актриса и актер живет ролями, а невостребованность на сцене убивает. В период директорства Владимира Федераса и режиссера-постановщика - режиссера Большого театра Михаила Панджавидзе произошли значительные изменения. У театра появилось собственное здание – бывшего Дворца культуры имени Ленина и статус Волгоградского государственного театра «Царицынская опера», стационарный оркестр, начались интересные постановки с использование новых технологий, ярких декораций. Однако главные роли играли артисты московских театров. Музыкант, композитор, самобытный человек Владимир Федерас успешно занимался продвижением ансамбля им. Г. Ф. Пономаренко, руководителем которого он был. Однако опыт директора оперного театра оказался для него слишком сложным. Затем были другие руководители, которые не оставили значительного следа в истории театра.

– У каждого солиста складываются свои отношения с руководством, но есть же и объективное впечатление. Более того, все артисты общаются друг с другом и наверняка обсуждают сложившиеся обстоятельства?

– Конечно, ведь театр – это наш общий дом. Мы все чувствовали состояние упадка, видели, когда от театра старались откусить по кусочку. Да и мы сами не понимали толком, где работаем, все было как-то не серьезно. Артистов настигало состояние отчаяния, но мы продолжали служить театру. И позитивные изменения не остаются незамеченными. После прихода на должность директора Леонида Пикмана все сильно изменилось. Ему удалось вывести театр на совершенно новый уровень. Собралась команда профессионалов, к нам пришел работать новый главный дирижер Сергей Гринев. Сегодня у «Царицынской оперы» появилась репутация привлекательного для артистов и музыкантов театра. Артисты из других городов приезжают служить в волгоградский театр. Ежегодно увеличивается количество постановок. Меняется внешний вид театра, проходят масштабные ремонтные работы.

– Но так было не всегда?

– Изначально все сотрудники театра были настроены скептически по отношению к Леониду Борисовичу. Но он выдержал натиск, не ушел и постепенно стал искать возможности «перезапустить» процесс, дать театру новую жизнь. Он стал знакомиться с людьми от культуры, набираться знаний. Он каким-то эмпирическим путем двигался вперед, успешно корректировал прошлые проблемы, отдавал долги, накопленные предыдущими директорами. Он не побоялся познакомиться с другими театрами, режиссерами. Мы стали выезжать на гастроли, стали показывать свои достижения на серьезных мероприятиях всероссийского масштаба. Впервые в 2018 году театр вывезли в Москву на фестиваль музыкальных театров «Видеть музыку» и заслужили высшие оценки. Сегодня мы профессионалы, наш труд оценивается высоко. «Царицынская опера» продолжает развиваться. К нам приезжают гости, нас приглашают в гости. У театра нарабатывается свой стиль, найдена мера между классикой и новыми экспериментами. Наши постановки одна интереснее другой. В театр идет молодежь, мы ее обучаем и выращиваем, а это значит у «Царицынской оперы» прекрасное будущее. Заниматься оперой мало, оперой нужно жить! Только отдавая все свое время и не боясь рисковать, можно добиться успеха. Так, как это получается у Леонида Пикмана.



Справка.

Репертуар Анны Девяткиной: Виолетта – «Травиата» (Дж. Верди), Татьяна – «Евгений Онегин» (П. Чайковский), Мюзетта – «Богема» (Дж. Пуччини), Графиня Розина – «Свадьба Фигаро» (В. Моцарт), Джильда – «Риголетто» (Дж. Верди), Марфа – «Царская невеста» (Н. Римский-Корсаков), Людмила – «Руслан и Людмила» (М. Глинка), Снегурочка, Купава – «Снегурочка» (Н. Римский-Корсаков), Аида – «Аида» (Дж. Верди), Она – «Человеческий голос» (Ф. Пуленк), Тоска – «Тоска» (Дж. Пуччини), Деспина – «Così fan tutte» («Так поступают все женщины») (В. Моцарт), Ариадна – «Ариадна» (Дж. Ристори), Микаэла – «Кармен» (Ж. Бизе).

Голос Анны Девяткиной характеризует редкий окрас тембра, чувственность, красота звука, присутствует кантилена. Солистка справляется с техниками сложного пения, оформляет фразы лаконично.



Новости на Блoкнoт-Волгоград