С двумя маленькими детьми на руках, а вокруг – бомбежка: воспоминания о Сталинградской битве

Когда началась война, Анастасии Макаровой было 13 лет. Она хорошо помнит, как семья спасалась от бомбежки с маленькими детьми в хуторе Колпачки Сталинградской области

Все жители Сталинграда хорошо помнят августовский день 1942 года, когда город был подвергнут варварской бомбардировке.

Для семьи Макаровых-Буравкиных этот день стал черной отметиной. Старшая сестра Анастасии Макаровой, Арина с детьми, проживающая в Красноармейске, осталась без крова, дом разбомбили, муж был на фронте, и девушка вернулась в родительский дом, в Колпачки. Она шла пешком несколько суток с трехлетним Генкой и совсем грудным Юркой. Маленького несла на руках, а Генку тащила за ручонку. 

Приходилось останавливаться по дороге у незнакомых людей с просьбой о ночлеге. А как только выяснилось, что старший сынишка разбил ботинкам ноги в кровь, стала просить о помощи. Добрые люди ни в чем не отказывали. Еще и узелок с нехитрой едой соберут, сунут за пазуху.

Одна женщина завернула в платок Юрку и завязала узлом на спине, и Арина понесла малыша наперевес, слегка придерживая сверток впереди себя.

А сзади в рюкзак посадили, обернув ножки листами лопуха и замотав тряпками, обезноженного Генку. Как бы трудно молодой женщине ни приходилось, но она не бросила своих детей, и все выжили.

Враг бомбил все населенные пункты Сталинградской области. Сначала спасались в погребах, потом стали прятать там скотину. А для себя пришлось вырыть в огороде зигзагообразную земляную щель, сверху заложенную досками и замаскированную дерном. У каждой вражеской бомбы был свой голос. Одни имели нарастающий визг, вторые рычали. Эти голоса каждый – «от мала до велика» – знал наизусть.

В войну все выживали, как могли. Из лебеды и крапивы пекли лепешки, люди называли их «тошнотики». От них действительно мутило, но другой еды все равно не было. Приходилось в поле собирать мерзлую картошку.

Мололи зерна в муку нехитрым способом: на дощечку насыпали зерно и простым камнем перетирали его. Боялись выпекать лепешки в печке, дух то хлебный по всей округе разносился. Пекли на печной заслонке, крадучись, по ночам. Дух оставался в хате. Днем нельзя было, мог кто-то из соседей заглянуть. Опять же, немцы могли с облавой зайти, все перевернуть, да еще припасы забрать.

Возле старого хуторского амбара, где до войны хранили зерно, немцы устроили бойню для скота. Мясо, головы, ноги забирали, а требуху и кожу оставляли здесь же. Хуторянам разрешалось подбирать остатки после забоя. Было это в конце ноября, речка уже занималась тоненьким ледком, а старшие дети, босые, почти по пояс в ледяной воде, мыли и чистили коровьи желудки.

Когда стало известно, что враг будет скоро разбит, фашисты стали грузиться на машины, мотоциклы и бежать в сторону Сталинграда. Чуть выше хутора Колпачки, 23 ноября 1942 года, произошел кровавый бой. От лязга гусениц и разрыва снарядов ничего не было видно. Спасали местных жителей все те же земляные щели.

Радостное известие, что враг скоро будет разбит, пронеслось по хутору после этого ожесточенного боя, люди плакали, целовались и обнимали друг друга.

После изгнания немецкой армии с территории Сталинградской области война еще не закончилась. Она продолжалась долго. Но люди стали медленно приводить в порядок хозяйство, возвращались к полевым работам, с фронта демобилизовались мужчины. Основным поводом для этого являлась непригодность к дальнейшей службе по причине тяжелых ранений.