Госпитализировали только после звонка губернатору: история борьбы волгоградки за жизнь мамы – женщина умерла

Волгоградка Юлия поделилась своей личной и страшной историей борьбы за маму Наталию Жемчужнову. Девушка обратилась к нам 16 июня, а буквально на следующий день, в субботу, ее мамы не стало. С января Наталия, которой было всего 50, отчаянно боролась с опухолью головного мозга – глиобластомой (самая агрессивная опухоль, убившая известную певицу Жанну Фриске, - прим. ред.).

«Весь кошмар начался с майских праздников»

Страшный диагноз у Наталии подтвердился в начале этого года, в январе. Роковым днем стало 5 января, мама Юлии потеряла сознание, случился приступ эпилепсии. Дочь тут же набрала в скорую. Несмотря на звонок женщина еще на сутки осталась дома, в Калаче:

- Сказали, чтобы 6 января шли к терапевту, скорее всего, потребуется госпитализация. Я стала спрашивать - почему. А мне в ответ – «не знаем».

Через день из Калача по скорой Наталия оказалась в Волгоградской областной больнице, первое, что заподозрили врачи – инсульт.

- То есть, возникает вопрос, почему с таким подозрением ее не госпитализировали сразу 5 числа?

Скорая ни разу не забрана Наталию по звонку дочери 

Истинный диагноз стал известен только после январских праздников и проведения МРТ в Волгограде. Женщину быстро прооперировали:

- Сделали биопсию, провели операцию, частично удалили опухоль, потому что полностью сделать это невозможно, так как это глиома головного мозга. К волгоградским врачам у меня нет вопросов, спасибо большое им! Нейрохирург, который прооперировал, он консультировал меня на протяжении всего пути, хоть и не должен был этого делать. Все остальные вопросы: что нужно делать, как нужно, я уже требовала от калачевских врачей. А после химиотерапии маму отправили домой, на временную реабилитацию...

До 4 мая Наталия самостоятельно ходила, могла разговаривать, с дочерью собирали бумаги, чтобы получить группу. Все изменилось после 7 мая, женщина перестала садиться. С этого дня калачевские врачи принялись разводить руками и напоминать дочери о тяжести диагноза. Юлия тем временем старалась найти хоть какую-то помощь, чтобы поддержать состояние мамы:

- Мама за короткий промежуток времени очень сильно изменилась в плане дикции, общения. Стало видно, что это уже совсем другой человек. Другой. Но старалась концентрироваться так, чтобы это не было сильно заметно. А 7 мая она перестала садиться, мы забили тревогу, чтобы к ней врачи приезжали, чтобы что-то делали! А они разводили руками и говорили: «Это нормально, потому что идет период реабилитации и, вообще, вы же знаете этот диагноз».

«Оказывается, к ней раз в неделю должен был приходить терапевт»

Позднее Юлия узнала, что калачевский онколог должен был передать мамины документы терапевту, а он в свою очередь раз в неделю навещать пациентку на дому:

- К онкобольным строго раз в неделю должны приходить терапевты, проверять состояние. К нам никто не пришел ни разу! С января, как все случилось, ни разу никто не пришел.

Женщину стали все чаще и чаще мучить приступы эпилепсии, скачки давления. Скорая из раза в раз считала возможным не забирать Наталию в больницу, мотивируя отказ диагнозом, со слов Юлии. Из раза в раз вызовы скорой превратилась в настоящую битву за госпитализацию:

- Раз вызвали скорую, сделали укол, прошла неделя – опять. Потом она перестала у нас самостоятельно кушать, стало «скакать» давление до 170, до 100, то 60. Снова вызываем скорую и просим забрать. Они говорят: «Мы не забираем». Я говорю: «Что, у нас от давления не лечат, у нее сахар на этом фоне до 20 повысился, это у нас не лечится?» Просила забрать хотя бы с этим. Ответ: «Идите к своему онкологу».

Юлия действительно пошла к онкологу, который выписал таблетки. Только потом она узнала, что Наталии нельзя было пить этот препарат, да еще и в рекомендованной дозировке (из-за этого у женщины как раз и упало давление):

- Я давала ей перед сном, а на утро у нее оказалось давление 68 на 40...минимум. Мы опять скорую вызывали. Она снова не ела, начала проявляться тошнота. Скорая сделала укол от тошноты и еще какой-то. Просим забрать, а они опять отвечают: «Нет. У нас нет распоряжения. Если распоряжение от руководства сверху будет, тогда заберем. Мы имеем право». При этом у нее была неактивна левая рука, может, это инсульт? Сказали вызывать терапевта. Пока его ждали, еще раз вызвали скорую. Давление поднялось до 100 и тут же упало. Пришла терапевт и озвучила, чтобы я опять шла к онкологу, потому что «мы ее не заберем». На вопрос почему, в очередной раз было сказано про мамин диагноз.

Скорая согласилась забрать только после звонка Бочарову

Последней каплей, переполнившей чашу терпения Юлии, стало утро 21 мая, когда врач отказался проявить хоть каплю сочувствия, помочь с госпитализацией не могла и скорая. Дочь Наталии стала звонить в приемную губернатора Бочарова:

- Девушка по телефону обещала «что-то сделать». Потом перезвонила, сказала, что данные передала. Вскоре мне перезвонил главврач Калачевской ЦРБ и говорит: «Она же умирает, вы же это понимаете, что вы хотите?» Я ответила, что хочу, чтобы маму госпитализировали, чтобы она была под наблюдением врачей, чтобы ей стабилизировали давление, сахар, чтобы поддержали организм.

В Калачевской ЦРБ

Только так Наталию согласились забрать в реанимацию. До отделения на втором этаже женщину, как и всех остальных, медсестры, санитарки с помощью носилок-мешка тащили на руках, поскольку здесь нет лифта:

- На втором этаже даже были не в курсе, что к ним приедет пациент, стали звонить врачам. И тут мне задают вопрос: «А вы как до главврача добрались?». Я ответила, что через приемную губернатора. На что было сказано: «А что вы так высоко прыгаете?». Началось хамство. Пытались спросить маму, что она пьет из таблеток, но она это не контролирует. Я врачу объясняю, а он: «Я не с вами разговариваю».

В итоге решили, что женщина не подходит для пациента реанимации, так как была в сознании. Опять ее спустили на руках на первый этаж и, наконец, оформили в палату, началось оказание долгожданной помощи, уход. Как-то раз сотрудники умудрились оставить полностью обездвиженной Наталии лекарство на тумбочке. После обращения к старшей медсестре проблема решилась. К моменту госпитализации женщина уже не могла говорить словосочетаниями, только отдельные слова, через какое-то время и вовсе перестала поддерживать общение с окружающими.

До последнего добивались перевода в хоспис и ждали анализов

Волгоградский нейрохируг подсказал Юлии, что маму можно обеспечить хорошим уходом, перевести в хоспис в Кировском районе города. Калачевский онколог, после того как к нему пришла Юлия, пообещал попробовать поискать и определиться вместе с ней. В Волгограде женщине за час помогли сделать группу для мамы и 13 июня она вновь подошла к онкологу, который озвучил, что тоже нашел вариант с хосписом, но с момента пребывания в больнице прошел 21 день, значит, пора выписываться. И отправил договариваться.

Юлия хотела провести последние дни с мамой

Юлия утверждает, что Калачевская ЦРБ до последнего тянула резину с результатами анализов для мамы, все необходимые документы для перевода в хоспис у семьи были на руках. В Волгограде тем временем готовились принять пациентку, ждали:

- Со вторника никак не могли подготовить никакие анализы – нужны на сифилис, ВИЧ и гепатит. Она три недели находилась в больнице и не смогли подготовить. Получается, ничего не брали?

«Захожу в палату, а ее нет»

13 июня Юлия просила, чтобы маму оставили в больнице на несколько дней до перевода в хоспис. Руководство Калачевской ЦРБ и начмед стационара согласовали женщине это решение. После походов по медикам она лишь ненадолго отлучилась домой, чтобы выпить кофе, потом планировала вернуться и покормить маму. Вернувшись в больницу около 13:30, Юлия увидела пустую кровать:

- Захожу в палату, а ее нет. Койка пустая. У меня ушла земля из-под ног, сразу мысли в голове: «А где она: в реанимации, выписали, увезли, не дай бог в морге». А я всего лишь отлучилась на час! Подошла на медсестринский пост и, заикаясь, стала спрашивать: «Где мама?». Они отвечают: «Мы папе все сказали». Мы все утро были вместе, кому они что сказали – неизвестно.

В хоспис Наталия так и не попала. Ей было всего 50.

К шокированной Юлии подошла медсестра и заявила, что ее маму увезли в Береславку, так как в Калаче «нет условий». Дочери молчание объяснили тем, что «все случилось слишком быстро, закружились», да и в целом она все равно приходит кормить маму в обед - рано или поздно узнала бы об этом:

- И тут же говорит: «Документы им еще заодно отдайте, пожалуйста». То есть, они ее отправили без согласия родственников и документов, медицинской карты! Человек бы лежал без карты, где написано, какие препараты нужно принимать! По правде говоря, от мамы просто открестились.

Юлия помчалась в Береславку, от Калача это примерно в 50 километрах.

Открытый вопрос с хосписом и закрытая больница в Береславке

В середине дня пятницы дочь Наталии объявила, что ее мама по-прежнему в Береславке, врачи продолжали ждать готовых анализов от Калачевской ЦРБ. Повидаться с мамой ей не разрешали, объясняя, что это учреждение закрытого типа:

- Выяснилось, что у нее температура 37,7, она не пила и не ела. Стала просить поставить ей зонд. А мне отвечают: «А у нас нет специалиста поставить зонд». То есть, в Калаче, зная, что она не ест сама, он даже не удосужились поставить хотя бы зонд! В панике опять спрашиваю: «Как вы собираетесь ее поддерживать?» Обещали «подкормить» глюкозой и «что-то придумать».

На следующее утро какую-либо информацию о маме Юлии уже не говорили, переключали с номера на номер и не перезванивали, лишь до этого вечером сказали, что все без изменений:

- 14 в среду мне по телефону ответили: «Я не имею права сообщать информацию по телефону, я ничего вам не скажу, ничего ей не делают и сюда больше не звоните!» И на этом положили трубку.

Юлия до последнего билась за маму

Немного погодя, Юлии перезвонили и сказали, что маме делают уколы от температуры. Тем же вечером Наталию повезли на скорой обратно в Калач, чтобы установить зонд. А из Калачевской ЦРБ, с температурой 39,5, по словам Юлии, маму опять отправили в Береславку.

В четверг вечером медики Береславки заявили дочери, что мама в коме, на утро пятницы было сказано другое - женщина просто спит:

- Сотрудники сами не знают, что такого кома, а что такое сон? И вот это говорят родственникам на ночь глядя. Результат вот такой, умирают не от рака, а от бездействия. Прогнозы ставят очень плохие, счет идет на дни, хотелось в эти последние дни быть с мамой рядом и таким заниматься…Просто хотя бы даже рядом сидеть и держать за руку. А у меня, получается, этой возможности нет, потому что я доехать туда не могу, физически и еще не пускают. И вот как последние часы жизни проводить с единственным родителем? Отношение врачей – свинское, если слышат диагноз – полное безразличие! Сидишь и думаешь: а ей что-то делают, помощь оказывают? Доверия нет, - озвучивала нам Юлия 16 июня.

Наталия умерла 17 июня, она так и не дождалась анализов и перевода в областной хоспис в Волгограде. Дочери пришлось самой дозваниваться до Береславской больницы, чтобы узнать о трагедии в семье. О смерти ей никто не сообщил:

- Я звонила с 15:00 часов , ответили мне только в 18:30. Мамы не стало в 15:30. 18 июня пришлось ехать самой везти вновь им документы, так как они не могли её оформить для транспортировки в морг. Сказали, что позвонят как отправят. Её туда отправили 18 июня в 15:00. Все это время мама находилась в подвальном помещении сутки, так как морга в этой больнице этой нет.

Юлия после смерти мамы намерена обращаться в прокуратуру и облздрав. Женщину продолжают мучить вопросы, на которые пока нет ответов, почему Наталию с Калачевской ЦРБ тайком без согласия дочери отправили в учреждение, к которому не добраться общественным транспортом, оно не относится к её месту жительства, здесь закрытая территория, а еще - не умеют ставить зонд.

После запроса 16 июня в региональном комитете здравоохранения по поводу Наталии Жемчужновой редакции «Блокнот Волгоград» буквально спустя пару часов ответили, что пациентка длительно страдает заболеванием, имеет статус паллиативного больного, также было, что сказано о том, что родные женщины информировались о необходимости её перевода на специализированные паллиативные койки, которые развёрнуты в Береславской участковой больнице. По поводу анализов, которые дочь жительницы Калача уже была готова сделать платно, однако не смогла найти ни одной коммерческой клиники в Береславке, пояснили, что они направлены в специализированное учреждение и находятся в работе.

Еще нас очень интересовали ответы на такие вопросы: как в Калаче и Калачевском районе организована помощь тяжелым онкобольным, есть ли у скорой предписание не забирать людей с определёнными диагнозами на госпитализацию, в том числе - почему врач-терапевт так ни разу и не появился у Наталии:

- Лечение пациентка получает в полном объеме. При согласии родственников пациентки, по готовности результатов обследования, в том  числе лабораторных исследований, пациентка будет переведена в Волгоградский областной клинический хоспис. Добавим, что родственники могут навещать женщину в часы приема посетителей, в том числе и для общения с родственниками. Лечение пациентки находится на контроле главного врача, он готов взаимодействовать с родственниками по всем возникающим вопросам, по информации, полученной в запросе в медучреждении будет организована проверка.

Ирина Рассказова 

Новости на Блoкнoт-Волгоград