«Деньги мне предлагать боятся — сразу пойду в ФСБ»: за что чиновники ненавидят волгоградца с губернаторскими генами

Волгоградцы знают Сергея Островского как активного общественника, вникающего в городские проблемы от провалившегося асфальта до историй с варварской вырубкой деревьев. В интервью «Блокнот Волгоград» Сергей честно рассказал, зачем ему это нужно, как им пытались манипулировать, почему его не взяли ни в один общественный совет и планирует ли он получить депутатский мандат.

— Сергей, вас привыкли называть общественником. А есть ли у вас официальный статус?

— Есть, единственный. С недавних пор я помощник депутата Госдумы Яны Лантратовой. Получить этот статус для меня было как выиграть выборы без выборов. Я никогда не был членом общественного совета, ни городского, ни областного. Более того, я подал документы в пять общественных советов при разных ведомствах: от областного комитета ЖКХ до комитета информационных технологий и комитета по охране объектов культурного наследия. И везде мне отказали. Отчасти я сам понимаю, почему это происходит, почему меня не хотят видеть в этих советах прежде всего представители власти. Потому что для них я, мягко говоря, неудобный коллега, совершенно неуправляемый для них, это сильно не нравится чиновникам, это их раздражает. Именно поэтому есть негласное указание внести меня в некий «черный список», не включать ни в один общественный совет.

— А что вообще заставило вас заниматься общественной деятельностью?

— Все началось не так давно, в 2018 году, когда наш «Дом с лебедями» остался без управления. С попытки решить возникающие в нашем доме проблемы и я начал вникать в то, что происходит в городе, как нужно взаимодействовать с должностными лицами, чтобы наши проблемы решались. Я и сейчас вижу свою миссию не только в том, чтобы существующую проблему озвучить, чтобы быть неким диспетчером по взаимодействию людей с чиновниками, но и научить людей самих такому взаимодействию. Мой главный инструмент — общественная огласка. Именно это — тот рычаг, который эффективнее всего воздействует сегодня на чиновников и позволяет менять жизнь в городе. Но есть и ситуации, когда мы решаем проблемы на взаимном доверии, когда достаточно получить честное слово ответственного руководителя и знать, что проблема будет решена.

— А много ли у нас таких чиновников, слову которых можно верить? 

— Скажем так, в городе есть с десяток руководителей, с которыми можно по такому принципу взаимодействовать. Но, как правило, чаще бывает, что дожимать ситуацию приходится через прокуратуру. Когда что-то идет не так, то к разговору возвращаешься уже с предписанием надзорного органа. Увы, но сейчас у большинства чиновников утрачено понимание того, что их деятельность публична и что их первая задача — соблюсти закон, потом интересы города и только потом интересы третьих лиц. Со многими чиновниками я на связи. Но бывает, что обижаются, блокируют в мессенджерах. Ну вот некоторые обиделись на меня после того, как им пришлось давать объяснения в Следственном комитете. Но ведь дальше как-то все равно придется взаимодействовать. 

— Сколько времени в день вы тратите на общественную работу?

— Примерно час в день уходит на сортировку обращений, перенаправление их в различные инстанции, составление писем и запросов. Я же недаром назвал себя в некотором роде диспетчером. В среднем сейчас как помощнику депутата Госдумы мне поступает примерно пять обращений в неделю. Но новые вопросы к власти и ее представителям возникают каждый день. Недаром у меня есть даже хэштег #семейная инспекция. Я как отец четверых детей хочу, чтобы наш город был для них безопасен. Поэтому просто не могу пройти мимо открытого люка, ямы на тротуаре, разрушающихся балконов с падающей лепниной на исторических зданиях. Это прямая угроза для жизни и здоровья жителей, и об этом нельзя молчать, бездействие в подобных случаях преступно.

На фото: Сергей с мамой Еленой Николаевной и супругой Анной

— Вас, как и других волгоградских общественников, нередко обвиняют в ангажированности и даже проплаченности некоторых ваших публичных акций. Например, это касается протестов при застройке некоторых ЖК. Вам предлагали решить чью-то проблему за деньги?

— Знаете, нет, никто не осмеливался и не подходил ко мне с вопросом о деньгах. А если бы это случилось, я бы конечно, сразу написал об этом в ФСБ и придал ситуацию огласке. Наверное, это понимают люди, решающие свои вопросы такими способами. Бывает, что люди просят помочь и намекают о какой-то последующей благодарности. А была история, когда ко мне обратились жители, выступающие против точечной застройки по ул. Козловская. На меня потом вышел представитель застройщика, и выяснилось, что просто кто-то хочет таким способом, через шумиху, получить у него бесплатную квартиру. Строить тогда, кстати, собирались на месте свалки, поэтому и протест был непонятен. Но после того как всплыла эта подоплека ко мне, к слову, эти жители больше не обращались, да и все как-то стихло. Если в таких историях у кого-то есть денежный интерес, это все равно обязательно станет явным, потому что я все рано буду детально разбираться в ситуации, писать запросы, общаться с людьми. То чем, я занимаюсь сейчас — для меня увлечение по велению души, если хотите. Если я начну брать за это деньги, это превратится в работу, в итоге я просто не смогу заниматься тем, что нравится. Однако главной задачей в своей общественной деятельности я вижу обеспечение безопасности для своей семьи и для себя лично.

— А чем в таком случае вы зарабатываете, многие этого не знают?

— Это не секрет. У нас с мамой уже четверть века существует семейный бизнес в сфере сертификации.

На фото: с мамой Еленой Николаевной

— Это правда, что бывший губернатор Иван Петрович Шабунин — ваш родственник?

— Да, правда, и до 2007 года я даже носил фамилию Шабунин, пока не сменил ее по просьбе матери. Мой отец — Сергей Григорьевич Шабунин. К сожалению, участия в моем воспитании он не принимал, и видел я его всего раз в жизни, когда мне было лет пять. Мы тогда жили с бабушкой на Красном Октябре. Отец привез денег, на которые мне бабушка купила джинсовый костюм с Микки Маусом. Это все, что я помню. Он умер в довольно молодом возрасте, чуть за сорок. Получается, что Иван Петрович Шабунин приходится мне троюродным дедушкой. Мы разошлись с ним по жизни на десяток лет, и я часто думаю, что его напутствие и участие в моей жизни могло быть важным для меня. Те, кто его знал, только хорошо отзываются о нем, и я считаю его народным губернатором, ведь любой из горожан мог с ним пообщаться, прогуливаясь по набережной. Говорят, что у нас с ним есть даже схожие черты внешности. Но когда мама предложила мне сменить фамилию, я согласился без промедления. Потому что главную роль и вся заботы по моему воспитанию и становления взяла на себя она одна. Да и фамилия Островский мне нравится больше, чем Шабунин.

— Есть планы засветить фамилию Островский в политике? Помнится, вашу фамилия звучала среди возможных кандидатов в мэры в голосовании на нашем сайте?

— В политику я пока идти не собираюсь. Первое — на это нет времени. Второе — чувствую, что сам не готов. Я более-менее компетентен в вопросах ЖКХ, сохранения культурного наследия, экологии. Но в структуре даже того же городского управления это капля в море, нужно вникать еще в огромное множество вопросов. И когда начинаешь это делать, выясняется, что законодательство у нас нарушается на каждом шагу.

— За годы общения с волгоградскими чиновниками выделили какие-то их особенности?

— У нас практически ни один важный вопрос снизу не решается с первого раза. Механика такая: пишется обращение, на него почти со 100-процентной вероятностью приходит отписка. У наших чиновников просто бешеный принтер какой-то работает по штамповке таких отписок. Вся система на это заточена. И чтобы ее повернуть в русло решения вопроса, часто даже в местную прокуратуру обращения будет недостаточно. Проверено неоднократно: один и тот же запрос, направленный в местную прокуратуру или пришедший с федерального уровня, будет иметь разный отклик у наших чиновников. Такое ощущение, что они заточены отрабатывать запросы исключительно сверху. Второй момент, без которого сложно решить какую-то проблему в Волгограде, — поход на личные приемы руководителей. Уйма времени и сил тратятся на эти вот «ритуалы», чтобы сдвинуть дела с мертвой точки.

— А какой на выходе выхлоп? Есть дела, которыми смело можете гордиться?

— Так сходу и вспомнить непросто. Сделанное быстро забывается. Но например, долго добивался, чтобы наш департамент городской среды научился проектировать и делать понижения для колясок. Получилось, и это важно. С Яной Лантратовой получилось сдвинуть долго не решаемый вопрос со строительством пандусов для маломобильных жителей. Люди годами не имели возможности выйти из своих квартир, стучали во все двери, но только у нас это получилось. В нашем горсаду мы долго добивались того, чтобы при реконструкции были максимально сохранены деревья. В результате вопросы к подрядчикам есть, но деревья в ходе работ нам удалось сохранить, как и планировали.

— А проблемы «Дома с лебедями», с которых все начиналось, решить в итоге удалось?

— И да, и нет. К сожалению, мира в «Доме с лебедями» до сих пор нет. С одной стороны, мы добились проведения в нем капремонта. С другой, то, как он ведется, вызывает большие вопросы и скорее всего, я буду обращаться по этому вопросу в надзорные органы. Сейчас подрядчик открытым текстом говорит о том, что в доме не будут выполнены работы по замене инженерных систем. Объясняют это тем, что люди не пускают их в квратиры менять эти самые коммуникации. А кто пустит, когда подрядчик вместе с представителем капремонта на голубом глазу говорит жителям: «Мы спецы по фасаду, но по договору должны заменить у вас сети. Мы заменим, но если что не так, мы не профи, извините, мы здесь». Вы бы после такого пустили рабочих в свою квартиру, которые грозятся разломать квартиру? Недовольство жильцов этим капремонтом частично пытаются переложить и на меня, но я уже привык, ведь как говорят, у нас инициативна наказывает инициатора.

Нет, к сожалению, и согласия между собственниками. Обязательно находится тот, кто противодействует. Сейчас вот получилось так, что чердачное помещение дома один из собственников практически под завязку завалил мусором с помойки. Ситуация складывается нездоровая, Есть предписание МЧС о нарушение противопожарного режима, со стороны жилинспекции тоже сделано предписание. Но пока все стоит. Единственное, чего удалось добиться позитивного за последнее время — это смена УК.  

— По какому принципу выбирали новую?

— Во-первых, наличие аварийно-диспетчерской службы. У предыдущей УК ее вообще не было. Второе — они не находятся в предбанкротном состоянии. Третье — у них есть работающая площадка для выстраивания диалога с жителями. В УК «ЦентрВолга», которая будет обслуживать наш дом с мая, есть чат в Телеграм с жителями домов, где можно оставить заявку, высказать мнение о качестве работ, и насколько я вижу, это работает. Примерно по такому же принципу хотелось бы выстроить работу и с городскими чиновниками. Мы с замом главы Волгограда Ириной Сергеевной Пешковой второй год обсуждаем идею такого взаимодействия, чтобы я не журналистам информацию направлял и не в соцсетях публиковал, а первыми проблему видели руководители ведомств и подразделений. И только недавно она пообещала, что вопрос скоро решится.

— С главой Центрального района пробовали наладить такое взаимодействие?

— С Валерией Кроман мы общаемся через прокуратуру. Потому что много красивых слов и обещаний, а на деле происходит совсем другое. Свежий пример — вырубка вязов в период вегетации напротив ГУ МВД на Краснознаменской. Кому пришло в голову дать указание делать именно сейчас? Обращение по этому поводу уже написано. Наши чиновники живут в своем тихом мирке, из которого им очень некомфортно вылезать. Но придется. Не получится просто выйти раз в год на субботнике с граблями покрасоваться. Чиновники пытаются выжить по-своему, а мы — по-своему. Для меня вся общественная работа — именно борьба за нормальные условия жизни. И огромное спасибо людям, которые, как тот же Максим Гелунов, тоже не остаются равнодушными.

— Вы недавно стали отцом четвертого ребенка. Останавливаться не планируете?

— Я присутствовал на трех из четырех родов своей супруги. И каждый раз это сильнейшее эмоциональное потрясение, после которого ты по-другому воспринимаешь свою ответственность за семью, за этих детей. Я очень много времени уделяю семье и детям. Главным образом ради них я не остановлюсь в своем стремлении сделать их жизнь в этому городе лучше и безопаснее. Буду делать это так, как умею. Надеюсь, горожанам эти усилия тоже принесут пользу.\

Фото из семейного архива. Теперь в семье Островских уже четверо детей.

Супруга Сергея Анна занимается классическим балетом

Больше важных новостей можно найти в нашем тг-канале. 

Елена Абдулина